Мария Мархай

Оля, десятилетняя девочка с облупленными наклейками на рюкзаке, живет с отцом Семеном в хрущевке возле троллейбусного парка. Отец, водитель маршрутки №214, после смены пахнет махоркой и соляркой. За неделю до Нового года Оля слышит у киоска «Рассвет» разговор подростков: «Дед Мороз — это чтоб малышня не орала. Твой папаша в прошлом году костюм у дяди Васи брал». Вечером она ставит перед Семеном пустую тарелку от оливье: «Сказали, ты в прошлом году подарки под елку клал. Правда?» Отец мнется,
Оксана, сотрудница киевского архива с облупленным лаком на ногтях, нашла пачку писем 1943 года между квитанциями на ремонт водоканала. Чернильные пятна сливались с пометкой «Уничтожить» на уголке страницы. В поезде «Интерсити» до Чернигова она перебирала конверты, пахнущие затхлостью подвалов: «..._завтра отведу раненого в сарай за силосной ямой_», — писала незнакомая рука. Бабушка Мария, разливая узвар на кухне с треснувшим кафелем, вдруг выхватила один лист: «Це ж твій дід писав, — шепоче,
Олег Коваль, бывший учитель из Винницы, втиснулся в угол кафе "Червона рута" на улице Богдана Хмельницкого. В руке — флаер с акцией на кофе, под ним — конверт с распечаткой списка номеров грузовиков. За соседним столиком девушка в красном берете щелкала семечки, громко обсуждая с подругой перебои с электричеством: "У нас вчера в Одессе три часа свет вырубали — морозильник потек". Олег перехватил взгляд мужчины в кожаной куртке у входа — Сергей Михальчук, его контакт из
Марьяна, 23 года, в синей куртке с оторванной пуговицей, каждое утро толкается в киевской маршрутке №520. На работе — кафе «Верба» возле Арсенальной — разливает кофе с осадком на дне чашек. В четверг, когда лил дождь, к ней подсел парень в мокрых кедах: Олег, 25, переехал из Чернигова ремонтировать старые трамваи. «У вас вишнёвые вареники сегодня? — спросил он, вытирая очки. — У нас в общежитии плита сломалась». Она сунула ему в карман записку с номером телефона вместо салфетки. Через две
Оксана, копаясь в коробках на чердаке дома в Чернигове, нашла конверт с надписью «Для Катерины». Внутри — письмо от отца, Василия, погибшего в шахте в 2002-м. Бумага пахла сыростью, уголки обгорели — видимо, кто-то пытался его сжечь. "Чому він сховав це тут?" — пробормотала она, проводя пальцем по строчкам с упоминанием денег, спрятанных под старым тополем у реки Десны. За окном завывал ветер, а на столе валялись ключи от давно проданной «Таврии», ржавый компас и фотография родителей