Светлана Фролова

**Первый абзац:** Валерий, в засаленном комбинезоне, копался в двигателе АНТ-25, пока Байдуков сверял карты маршрута над Уралом. «Опять масло подтекает, Георгий, — бормотал он, вытирая руки ветошью. — Скажи Белякову, чтоб баллоны с кислородом перепроверил. На высоте в обморок не дай бог». В ангаре пахло бензином и махоркой: механики, споря о погоде над Баренцевым морем, чинили шасси. Начальство требовало сократить сроки — «Через две недели Сталин запросит отчёт», — но Чкалов, раздражённо смяв
Знаешь, есть такие истории, от которых комок в горле не отпускает даже после финальных титров. Вот смотри: Ольга... Боже, да она вообще перестала жить с тех пор, как потеряла сына. Прошел уже год, а она всё там, в том дне, когда всё рухнуло. Муж пытается — цветы, поездки, психологи эти — но как достучаться до человека, который словно в аквариуме за стеклом? Её бесит даже звонок подруг: "Оль, выходи, тебе нельзя одной!" А она — разбитая ваза, которую склеили, но по трещинам всё равно
Представляешь, жила-была девушка — ну просто ангел во плоти, тонкая, как тростинка, а жизнь ее, как проклятая американская горка. Муж-режиссер? Смылся, как последний подлец, оставив ее без гроша, без крыши над головой. И вот она, понимаешь, в этом безумном мире: кругом мужики с глазами голодных шакалов, женщины — сладко улыбаются, а нож за спиной точат. И все это в джунглях, где правят деньги и кулаки. А она... Как ей удается не сломаться? Я вот иногда думаю — наверное, в таких историях и