Терренс Уэнц

Джейк, 27 лет, в рваной кепке и резиновых сапогах, каждое утро проверяет сети в заливе возле порта Сент-Клэр. Его соседка Мия, бывшая студентка-океанолог, заметила, что окуни стали вполовину меньше — «Смотри, жабры синие, как краска. Это не отходы с фабрики, тут что-то другое», — тычет пальцем в рыбину, пока Джейк перебирает ящики со льдом. На старом пирсе, где ржавые цепи стучат о мачты, они
Дэвид Кроу, хирург из клиники «Св. Агаты» в Чикаго, каждую ночь спускался в подвал своего кирпичного дома на Элм-стрит, 47. Там, среди ржавых хирургических инструментов XIX века и банок с формалином, он консервировал органы пациентов, умерших при странных обстоятельствах. Его ассистентка, Карла Венетти, однажды застала его за переносом крови в холодильник с надписью «Для проекта „Феникс“». *«Вы