Антон Мухарский

Алина, 19 лет, каждое утро пробиралась через шумный киевский рынок «Житний» к подземному переходу возле метро «Лукьяновская». В рюкзаке — бутерброд с сыром, завернутый в газету, и потрепанный блокнот с текстами песен. Ее выступления собирали кучку студентов и бабушек, бросавших в гитару мелочь. «Слушай, ты бы хоть ритм поправила», — кричал как-то парень из кафешки напротив, вытирая руки о фартук.
Олег, слесарь из Житомира, нашел в дедовом сундуке кольцо с треснувшим рубином. В тот же день сестра Марина, которая работала в аптеке на Подоле, позвонила ему: «Слышал, бабка Катя из 43-й квартиры клянется, что это воровское. Говорит, в 60-х его украли из музея возле оперного». Олег засмеялся, но через неделю в гараже его остановил мужчина в сером плаще: «Продай. Две тысячи гривен — больше не
Марьяна, 17 лет, рылась в старом сундуке на чердаке бабушкиного дома в Житомире. Под стопкой выцветших платьев нашла жестяную коробку с пуговицами — одна, с треснувшей эмалью и узором в виде спирали, прилипла к пальцам. "Скинь, не бери чужое", — буркнул брат Олег, закручивая гайки на велосипеде у крыльца. На следующий день в школе пуговица нагрелась, а в тетради по алгебре появились
Лиза, учительница географии в полуразрушенной школе под Ярославлем, каждое утро поправляла потёртый платок у зеркала в учительской. «Опять шестой «Б» кидался жвачкой в карту», — бурчала она, вытирая тряпкой липкое пятно на Камчатке. После уроков зашла в «Продукты №3» за хлебом, где столкнулась с Николаем в кожаной куртке, разглядывающим пустые полки с консервами. «Здесь всегда такой ассортимент?
Оля, с выцветшим платком на голове, тащит ведро из колодца во дворе многоэтажки в Краматорске. Ирина, соседка снизу, хрипло кричит из окна: «Опять всю воду забрала? У меня ребенок пеленки запарил!» Оля швыряет железную кружку в лужу — брызги летят на ржавые гвозди в заборе. На следующий день она находит в подъезде разбитую банку с тушенкой, которую прятала под лестницей. Взрыв на промзоне за