Сергей Савенков

Ольга, медсестра из приграничного Гродно, каждое утро заводила будильник с треснувшим стеклом, пока её сын Саша кашлял в соседней комнате. В районной поликлинике врач Игорь Семёнович, перебирая потёртые рецепты, бурчал: «Синдром Хендерсона — редкая штука. В Минске ингаляторы «Вентолакт» есть, у нас — только глюкоза да надежда». Ольга, стиснув сумку с пузырьками анальгина, выменяла у соседки
Игорь Петров, следователь с пятном ржавчины на пряжке ремня, копается в делах об убийствах на окраинах Петербурга. Жертвы — мужчины 30–40 лет, их тела выложены в позах классических статуй: один замер с рукой, протянутой к небу, другой — склонился над воображаемой книгой. В карманах находят куски гипса, пахнущие клеем «Момент». Начальник кричит Игорю: «Ты опять застрял в этих художествах? Люди
Знаешь, история эта — прямо как из жизни, с такими поворотами, что сердце замирает. Представь: Миша, обычный парень, однажды становится свидетелем жуткой аварии. Видит, как человек погибает, а сам стоит как вкопанный — помочь не успел, даже не понял, как всё произошло. И ведь это не кино, где через пять минут герой забывает о случившемся. Нет, он потом месяцами мучился, прокручивал в голове:
Знаешь, история эта — как будто из соседнего офиса списана. Кирилл, вроде бы обычный менеджер, как ты или я, и тут бац — влюбляется в клиентку Эллу. Ну, думаешь, романтика: кофе-бумажки-взгляды украдкой... Ан нет! Девушка-то оказывается с сюрпризом. Внезапно заявляет: «Давай меня похитим, а муж отвалит кучу денег!» Представляешь? Сидишь такой на планерке, а тебе вместо сметы подсовывают