Кристина Шерман

В старом питерском дворе-колодце, где треснутая плитка на пятом этаже давно не менялась, десятилетний Витя ковырялся в кофеварке, которую разобрал из-за сломанного таймера. За стеной пахло жареным луком — соседка тетя Люда как раз начала готовить котлеты. В углу, за шкафом с дедовскими учебниками по радиотехнике, он нашел потрепанный блокнот с надписью «ШУШУМ-72». Внутри — схемы странных устройств: что-то вроде миксера, соединенного с паяльником. Когда Витя случайно замкнул контакты отверткой,
Дмитрий Сазонов вернулся в поселок под Норильском спустя десять лет — поезд пришел с опозданием на три часа, перрон завален ржавыми бочками из-под солярки. В старом доме нашел дневник отца, геолога: *«Шахта №4 провалилась, но они продолжают бурить. Что-то там есть, не нефть…»* На развалинах заброшенной обсерватории встретил Ольгу, дочь шаманки, которая раздавала листовки против расширения карьера. «Твой отец умер не от сердечного приступа, — она развязала кисет с сушеным багульником, — его
Павел Сергеевич, ветеринар с облупившимся чемоданчиком для инструментов, каждое утро объезжал фермы под Рязанью. Его сосед Игорь, грузовик которого вечно пахнул соляркой, ворчал за забором: «Опять твой Барсик крысу в мой гараж приволок!» Ольга, учительница из дома напротив, носила вязаный шарф поверх халата и кричала детям: «Не лазьте в старый сарай — там гвозди торчат!» Вечерами они копались в огородах, спорили о ценах на бензин, а потом пили чай с вареньем из облепихи на кухне у Павла, где
В студии с лиловым неоновым освещением Сергей Светлаков щурится, разглядывая костюм «Аметистовой Совы» — участник в перьях и маске с вращающимися глазами исполняет степ под треск синтезатора. За кулисами «Медный Ворон», задыхаясь в душном каркасе костюма, бормочет гримеру: «Чуть локтем не задел эти хлипкие декорации — еле увернулся». Лера Кудрявцева, поправляя микрофон, перебивает Тимати: «Стоп, у «Совы» же под туфлей шнурок развязался — видишь? Так двигаться мог только Прохор Шаляпин!» Финал: