Bolaji Ogunmola

Адаора, сорокалетняя вдова, владелица магазина тканей в Икойи, обнаруживает в старом чемодане мужа письма от любовницы — Чидиомы, работавшей в аптеке на улице Обаланле. Вместо слез Адаора достает калькулятор, считает, сколько украл покойный муж, пока она торговала *анкарой* и уговаривала клиенток купить шелк подороже. «Ты думала, он святым был?» — смеется ее младший брат Эмека, разглядывая фото Чидиомы в инстаграме, где та позирует у нового джипа. Адаора молча рвет письма, но оставляет конверт
Сара Адебайо, девятнадцать лет, каждое утро помогает матери разгружать рулоны ткани *анкара* на рынке Балошун в Лагосе. Её руки в порезах от грубой упаковочной верёвки, а в кармане джинсов — потрёпанная брошюра о курсах дизайна, которую она перечитывает в перерывах. Однажды покупатель, Чике Оби, студент-архитектор из Энугу, замечает её эскизы между стопками ткани: «Ты рисуешь лучше, чем наши преподаватели в университете. Почему до сих пор здесь торгуешь?» Он возвращается на следующий день с
Ланре, худой хирург с шрамом над бровью, каждый день пробирался через рынок Иддо, обходя лотки с жареным плантаном. В госпитале «Св. Марии» в Лагосе его ждала медсестра Айна — она уже третью неделю пыталась достать антибиотики для ребенка с сепсисом. «Док, опять украли холодильник с вакцинами», — бросала она, разматывая бинты с надписью «Подарок из Германии». Ланре молча доставал из кармана смятый чек на 50 тысяч найр: вчера заплатил фармацевту из частной клиники за контрафактный инсулин для
Чиома, 19 лет, чинит старые радиоприемники в крохотной мастерской за рынком Икея. Ее младший брат Дэдэ постоянно торчит у ларька с жареным бататом, носит потертую бейсболку с выцветшим логотипом «Chelsea». Однажды в разобранный «Sony» клиентки Чинве падает записка: *«Они выкупили землю под фабрику. Стройка начнется через неделю»*. Чиома находит в транзисторе микрочип с логотиром корпорации «Eclipse Group», пока Дэдэ, облизывая пальцы, бубнит: «Тетя Чинве же на третьем этаже живет? Ее окна как