Ненад Ездич

Мира подбирала пузырьки со слезами в старой коробке из-под конфет «Краина». В углу однокомнатной квартиры на улице Светогорской кашляла сестра Лина — ей требовались лекарства, которые Мира не могла купить без теневых подработок. «Три капли, не больше», — бурчал мужчина в кожаной куртке, передавая ей конверт с деньгами. Его пальцы пахли табаком и растворителем. Мира плакала, глядя на фотографию матери, пока стеклянная пипетка не наполнилась. Потом протирала лицо рукавом свитера, вязанного Линой
Милан Ковач, сорокалетний архивариус из белградского муниципалитета, каждое утро протирает пыль с папок, помеченных грифом «1999–2003». Его кабинет на третьем этаже пахнет сыростью и старыми чернилами. За окном — вид на бетонный двор, где курят коллеги в мятых рубашках. «Опять эти акты о демонтаже фабрик, — бормочет он, перекладывая документы в картонную коробку. — Кто-то ведь специально засунул их под шкаф». За обедом в столовой с линолеумным полом он слышит обрывки разговора двух инженеров:
Знаешь, представляешь обычную командировку — интервью с каким-то учёным, скукотища, да? Ну Серёжке, нашему журналисту, вот так же думалось. Приезжает в этот балканский городишко у моря — тишина, чайки кричат. Ан нет! Вдруг он в эпицентре жуткой сцены: профессора, с которым встречался, хлоп — и нет. Убийство на глазах, понимаешь? Тут адреналин — сердце в пятках, ноги сами несут. И ведь двойной капкан: киллер за тобой, а копы вообще решили, что ты главный подозреваемый. Ну куда бежать? Врывается