Соня Смит

На рынке Меделин, между лотков с чичарронами и гирляндами сушеного перца, Ана роняла авокадо из сумки. Ей нагнулся помочь мужчина в помятой рубашке — Карлос, её бывший, чьи пальцы всё ещё носили следы краски от мастерской в Койоакане. «Трес года, а ты всё так же неуклюжа», — усмехнулся он, протягивая плод. Она заметила, что он теперь носит очки с царапиной на левой линзе. «А ты всё тот же — краска даже в ушах», — бросила Ана, поправляя платок на голове, но в груди сжалось, будто от запаха
Вот история, которая берет за душу — даже спустя годы вспоминаешь и мурашки по коже. Представь: Чачита, простая служанка, влюбляется в своего хозяина, Рафаэля Да Ля Торре. Ну знаешь, как в сериалах — богач, властный, весь такой недоступный. А она — скромная, тихая, но сердце-то не камень. Забеременела, испугалась, что он заставит избавиться от ребенка… И сбежала. В монастырский приют, подальше от всей этой жестокости. Родила девочку — Милагрос. Сама не выжила. Вот так и началась жизнь нашей
Вот как можно переписать историю, добавив живости и неформальности: Знаете, история у Марии — прямо как мыльная опера, только живее. Мартирио растила её как родную, и Мария даже бровью не вела — ну кто бы усомнился? А всё потому, что настоящая мать когда-то влюбилась не в того парня. Ну, точнее, в того самого Патрисио Идальго, певца, но… Родители-то у неё — ого-го! Миллионеры. Тут даже слушать не стали про «любовь». Выгнали бедолагу в чем была, денег отрезали — жестко, да? А дальше — будто злой