Елена Ваенга

В подвале ДК «Юность», заваленном гитарными чехлами и перегоревшими лампочками, Сергей ткнул пальцем в потрёпанный блокнот с аккордами. «Опять эти три аккорда, Антон! — он швырнул окурок в пустую банку из-под пива. — Любой пацан из ЖЭКа уже на синтезаторе круче играет». Антон, поправляя растянутый свитер на плечах, упёрся в стену с отслоившимися обоями: «Ты нашу публику видел? Им „Кино“ и „ДДТ“ до гроба хватит». В дверь постучала Катя, дочь сторожа, с целлофановым пакетом холодных пельменей.
Николай Семёнов, 67 лет из Новосибирска, в коричневом пиджаке с потёртыми локтями, заломил кепку в руке перед выходом. Софиты ослепили — он прищурился, поправил галстук с расцветкой «под сову». «Всю жизнь на тракторе, а теперь микрофон вот этот…» — пробормотал, переминаясь. За кулисами бабушка Зина, бывший инженер-химик, поправляла ему воротник: «Не дёргайся, Коля. Споешь — чай с вареньем сделаю». Зал замер, когда Николай затянул «Одинокая ветка сирени» — голос хрипловатый, но на последней ноте