Grant Tremblay

Эмилия Кларк, астрофизик с вечным пятном кофе на рукаве халата, сидела в обсерватории Джодрелл-Бэнк, прокручивая данные с радиотелескопа. На экране мелькали аномальные всплески в диапазоне 1420 МГц. «Смотри, Радж, — тыкнула она в график, — тут сигнал повторяется каждые 47 часов. Как часы, но не наши». Инженер Раджвир Сингх, разбирая панель управления телескопа, бросил гаечный ключ в ящик: «Если это не помехи от новой вышки в Манчестере, то придётся звонить в ESA. Опять ночные смены». За окном
Линетт Моррис, 34-летняя астрофизик с татуировкой Плутона на запястье, дежурила третью ночь подряд в обсерватории Джодрелл-Бэнк. В 2:17 утра, пока ее коллега Рави Шарма разогревал в микроволновке остатки куриного тикка масала, она заметила пульсацию в данных радиотелескопа — повторяющийся сигнал из системы TRAPPIST-1. «Слушай, тут что-то мигает… не по схеме», — бросила она, сдвигая очки на переносицу. Рави, вытирая соус с клавиатуры, пробормотал: «Опять помехи от фермы Олсопов? В прошлый раз их