Аншуман Джха

В Сринагаре, на улице, заваленной обломками кирпича после ночного рейда, 14-летний Амир ищет отцовский чайник с отколотой ручкой. Его сестра Зара, стирая в тазу окровавленную рубаху, бормочет: «Спроси у Раджеша-солдата — может, видел, куда их повели». Раджеш, стоя на блокпосту у моста Хабба-Кадаль, переминается с ноги на ногу, глядя, как старик в тюбетейке пытается пронести корзину яблок через КПП. «Открывай!» — кричит сержант, и стеклянные банки с вареньем разбиваются о бетон. Амир замечает в
В Мумбаи 23-летний Аравинд ковыряется в двигателе старого «Амбассадора» в душном гараже на окраине Дадара. Его друг Радж, развалившись на промасленном диване, бросает: *«Сколько ты с этой железякой возиться будешь? Папа твой опять на базаре кредиторам в глаза смотреть не может»*. Аравинд вытирает руки тряпкой, пахнущей бензином, — завтра сватов приглашают в дом, а он даже рубашку приличную не купил. Тем временем Мира, дочь владельца чайной лавки в Колабе, прячет под прилавком потрёпанный томик
Мона, молодая женщина из Мумбаи, каждое утро начинала с того, что перебирала специи на кухне, пока свекровь Индумати сидела в гостиной, щелкая четки. «Чай слишком сладкий, — бурчала та, не отрываясь от телевизора. — И почему ты до сих пор не научилась готовить бафлу?» Мона молчала, пряча под красной куртой блокнот с эскизами — она мечтала стать дизайнером интерьеров, но после свадьбы с Адитьей, менеджером в строительной фирме, даже не решалась упомянуть об этом. По вечерам, когда муж обсуждал