Шатоя МакКлинток

Винсент, бывший автомеханик с татуировкой полумесяца на шее, копался в двигателе старого «Камаро» в гараже на окраине Альбукерке. Рядом валялись промасленные тряпки и банка с облезлой надписью «Гайки». Его сестра Лена, в рваных джинсах и с пачкой сигарет в кармане, ворвалась, швырнув на стол карту с отметкой у заброшенного элеватора. «Там ящики с нашими фамилиями, — прошипела она, — Эмилио
Эмили Морган, 32 года, вкалывает на семейной ферме в Айове — до рассвета доит коров, чинит сломанный трактор под ругань отца Джека. «Тыквы сгниют, если не найдешь покупателя до пятницы», — бросает он, разминая больную спину. В соседнем городке Брекенридже шеф-повар Карлос Ривера, 35, топит нож в тыквенном супе, ругаясь на поставщиков: «Эти овощи — как резина, Эмили опять экономит на удобрениях?»
Лиза, 22 года, каждое утро открывала кафе «Снежинка» в Сноувилле, протирая стойку от следов горячего шоколада. Джейк, её сосед с детства, таскал в гараж ржавые гирлянды и сломанные механизмы с заброшенной ярмарки на окраине. «Ты видел эти провода? — ворчал он, показывая ей расплавленную вилку от светового оленя. — Кто-то в девяностые явно пытался включить его во время метели». Лиза находила в