Вишал

Марк ковырялся в двигателе старого автобуса, когда к гаражу подкатил Ракеш на потёртой «Бульдожке». «Слушай, парень, — хрипло бросил он, вытирая масло с рук тряпкой, — Шьям-бхаи хочет свои пять лакхов к завтрашнему утру. Или твою сестру продадим в танцевальный бар возле вокзала». Из окна второго этажа мать Марка, Малика, крикнула: «Чай остывает!» Её сари мелькнуло в дыму от жарящихся на улице пакора. Отец, Аджай, молча ковырял палочкой забитый слив на кухне — его лицо скрыла тень от висящей
В Мумбаи Раджеш, грузчик порта, случайно натыкается на прорванный мешок с кофе в трюме судна. Внутри — конверт с распечаткой транзакций, где мелькает имя местного депутата Адитьи Сингхания. "Черт, это же взятки за землю под новую школу", — бормочет он, пряча бумаги под потрепанную куртку. Дома, залезая в холодильник за остатками карри, звонит сестре Мире: "Встречайся у чайной Лалу. Не по телефону". На рынке, облизывая пальцы после самосы, Мира, студентка-журналистка, листает
Радж, 17 лет, чинит мопеды в гараже на окраине Мумбаи. Его отец, Амит, сидит на ржавой койке во дворе, растирает опухшие колени — последствия аварии на стройке три года назад. Вечерами Радж забирает из школы младшую сестру Прию, покупает ей самсу у уличного торговника. «Завтра в порту будут бои. 5000 рупий за раунд», — говорит Викас, сосед по бараку, пока они чинят пробитое колесо. Радж молча кивает, прячет под футболку синяк от вчерашней тренировки в заброшенном гараже, где висит мешок с
В старом квартале Мумбаи, заваленном коробками специй и пластиковыми ведрами, Рави Шарма чинит рикшу у лавки брата. Его сестра Аарти, в выцветшем сари с узором павлина, тащит ведро воды на третий этаж, где их мать ругает соседку за шум. «Слушай, Рави, старик Сингх опять грозится отобрать участок у гаража, — Аарти вытирает пот с виска, — Говорит, дед твой проиграл его в карты в 67-м». Рави хлопает ключом по баку: «Карты? У него бумага есть? Нет? Пусть в суд тащится». На следующий день у лавки
Радхика, 19 лет, каждое утро пробирается через толпу на автовокзале Ченнаи, чтобы успеть на автобус до колледжа. Её рюкзак вечно зацепляется за ручки сидений, а сумка с ланчем — домашние паратхи с картошкой — пахнет так, что соседи по ряду оборачиваются. Отец, автомеханик Шекхар, против её переезда в Мумбаи: *«Там тебя съедят, как птенца»,* — бормочет он, чиня двигатель старого скутера. В общежитии Радхика делит комнату с Мирой, которая красит ногти в ядовито-розовый цвет и учит её врать
**Первый абзац:** В переулках Старого Дели, заваленных коробками специй и обрывками рекламных плакатов, 22-летний Ришик курит *биди*, прислонившись к стене дешевого интернет-кафе. Его сестра Айша, в потёртом сари цвета индиго, тащит его за руку: *"Папа снова ушел в долги. Если не вернём деньги до понедельника, они сломают лавку"*. Ришик вздыхает, стирая сажу с клавиатуры — каждую ночь он взламывает банковские счета через подпольный форум *"Кали-Юга"*. На экране мелькает
Арджун, бывший спецназовец с шрамом над левой бровью, торчит в Мумбаи, снимая комнату в пятиэтажке возле рынка Кроуфорд. Каждое утро он заваривает крепкий чай с кардамоном, пока жена Шивани ворчит: «Опять кредиторы звонили. Ты же обещал найти работу после увольнения». Вместо ответа он перебирает старую газету с заметкой о пропаже девочек из трущоб. Когда Ашу, их дочь, забирают из школы двое в чёрных куртках, Арджун находит под дверью смятый листок с координатами доков — и телефонным номером,
Рави Шарма, учитель из деревни под Удайпуром, каждое утро обходит покосившиеся дома, собирая детей на уроки под открытым небом. Его сестра Прия прячет от мужа-алкоголика деньги на лекарства для матери, у которой от пыли в легких начался туберкулез. «Если я найду ту коробку с бумагами отца, мы сможем уехать», — шепчет Рави другу-рикше у чайной, где за стеной слышен плач младенца. В старом сундуке под кроватью он обнаруживает письма на хинди и русском: в 70-х их отец работал на секретном заводе в
В Кочи Шикунде, седой мужчина в заломленных рукавах рубашки, торгует контрабандными запчастями из портового склада. Его дочь Майя, 19 лет, в потёртых джинсах и с рюкзаком колледжа, случайно натыкается на ящик с пистолетами под грузовиком. «*Пап, это не те «игрушки», о которых ты говорил маме?*» — спрашивает она, ковыряя лак на ногте. Шикунде молча закуривает биди, потом кивает охраннику Раджу вынести коробку. По вечерам он проверяет её переписку в WhatsApp, стирая сообщения от однокурсника
Шиваджит Сенгупта, бывший офицер полиции с подрагивающей левой рукой после пулевого ранения, копается в папках на столе, заваленном чеками из аптек и обрывками газет. Его квартира в переулке Колта-Лейн пахнет жасмином из вазона и пылью со старых книг. В дверях появляется Сарабджиоти «Сара» Чоудхури, 23 года, в синих джинсах и с планшетом — она нашла слепок шины возле склада, где нашли тело курьера с перерезанным горлом. *«Босс, тут ещё пятно — не кровь, похоже на масло. Может, грузовик?»*
Аравинд, парень с облупленными краской ногтями от разгрузки мешков риса в семейной лавке Мумбаи, прятал потертые кеды за ящиком со специями. Каждую субботу, пока брат Раджа считал выручку, он бежал к полуразрушенному складу за рынком, где старый телевизор с кассетным плеером показывал записи выступлений Падмы Сарасвати. «Ты опять воняешь потом, а не кардамоном», — бросала сестра Шивани, закатывая глаза, когда он пробирался на крышу, чтобы повторить движения под гудение вентилятора. Встреча с
Шиврадж Шетти, инспектор в помятой рубашке, каждое утро заваривает крепкий чай в жестяной кружке на своем рабочем столе в участке Колабы. Его сосед по лестничной клетке, Арун Говликер, в отглаженном пиджаке с золотыми запонками, разбирает папки с делами в кондиционируемом офисе напротив суда. "Твои клиенты — как крысы в трюме, всегда найдут щель," — бросает Шиврадж, сталкиваясь с Аруном у ларька с самосой. Адвокат, поправляя очки, парирует: "Если бы твои полицейские не путали
В Лакхнау, в старом особняке с облупившейся голубой краской, семья Шарма разрывается между выборами в муниципальный совет и свадьбой младшей дочери. Раджеш, глава клана, в потёртом твидовом пиджаке, каждое утро пьёт чай с кардамоном на веранде, обсуждая с сыном Адитьей списки кандидатов: «Джаянти выдвигать нельзя — её муж прошлой зимой украл три мешка риса со склада». Меж тем, Нейла, жена Раджеша, тайком передаёт золотые браслеты соседке-портнихе, чтобы та подменила ткань на свадебном лехенге —
Вират, парень из деревни у подножия холмов, каждое утро проверяет капканы у ручья, пока его мать Малини готовит лепешки с куркумой. Рандхир, местный землевладелец, приезжает на джипе с треснувшим стеклом, требует увеличить подать за аренду рисовых полей. "Или твоя сестра будет работать в моем доме вместо уплаты", — бросает он, раздавив сигарету о ствол мангового дерева. Вират молчит, поправляет потрепанный ремень на дхоти, но вечером пробирается к сараю Рандхира, поджигает мешки с
Виджай, парень с шрамом через левую бровь, живет в деревне Патанпур. Его отца Раджу застрелили на границе поля, когда тот пытался отремонтировать прорванный канал — вода для посевов утекала к землям Дхарамраджа, местного землевладельца в белом костюме, который всегда носит трость с серебряным набалдашником. После похорон мать Сароджини молча вытирает глиняный кувшин, где хранила деньги на семена, а Виджай закапывает под манговым деревом старую гильзу от патрона. «Они забрали воду, теперь придут
Вот, слышали про этого парня Индрана? Ну, который чудик с блокнотом, куда записывает чужие мечты. Типа "заработать на квартиру", "маму на море свозить", даже "перебежать дорогу перед полицейской машиной" — да-да, и такие перлы попадаются! А зачем он это делает? Да хрен его знает, сам говорит: "Просто так". Может, от одиночества? Или от этой его жуткой фишки — засыпает в любой момент, будто вырубает. Не обморок, нет! Просто бац — и уже храпит. Врачи,
Знаешь, есть такие фильмы, после которых ты сидишь в темноте, уставившись в потолок, и пытаешься понять, что вообще только что произошло? Вот этот — из той самой категории. Помню, как в первые минуты думал: «Ну, обычная драма, скандинавский минимализм, дождь за окном…» Ан нет! К середине уже грыз ногти — напряжение такое, будто сам оказался в этой адской мясорубке непонимания и злобы. Главный герой… Боже, как он там вообще выживает? Каждая сцена — как удар под дых. То ли актёр гениальный, то ли
Знаешь, есть такая история про двух братьев в странном селении, где все поголовно воры. Ну прям семейное ремесло, типа как у нас бабушки варенье закрывают — только тут карманы обчищают. И вот эти два парня — ну просто противоположности! Старший, Уолтер, этакий мечтатель с душой артиста. Представляешь? Хочет на сцену, стихи читать, а у самого глаза… Ну, в общем, не судьба. Говорят, даже в зеркало толком не может смотреть — вот как его природа подвела. А младшенький, Кумбудрен, вообще огонь!
Представляешь, парень Балу только экзамены сдал — и сразу рванул к другу в Чидамбарам оторваться. Ну а как иначе? Лето же! Там его ждет друг, его сестренка Хема — ого, девчонка та еще, с характером. Вместе с местной компанией они планируют гулять до упаду: море, смех, приключения… Ан нет! В городке всем заправляет бандит Каси — этакий гроза квартала, смотрит на всех свысока. И вот столкнулись они случайно — Балу, видимо, не стерпел наглости. Драка, тумаки, Каси в пыли остался… Герой-то спокойно