Наталья Кутасова

Антон ждет Лизу у входа в кафе «Мельница», где они когда-то прятались от дождя. Внутри пахнет жареным луком и старыми коврами. Лиза приходит в синей ветровке, натянутой поверх свитера с капюшоном. "Тыысячу лет не виделись", — бросает она, садясь за столик с липкой скатертью. Антон вертит в руках меню с оторванным уголком: "А помнишь, как ты тут устроила истерику из-за пересоленного
Кирилл, водитель такси с потёртым креслом, в котором застряли монетки и обёртки от батончиков, везёт пассажира в Зареченск. После смены замечает на трассе мужчину в разорванном лабораторном халате — сбивает его насмерть. В кармане погибшего находит флешку с логотипом местной обсерватории. Дома, пока микроволновка гудит над вчерашней лапшой, он звонит Денису, своему другу-астроному: «Там какие-то
Лика, археолог из Питера, в подвале Эрмитажа наткнулась на обгоревший дневник с пометкой «Колтуши, 1937». Сосед по коммуналке, Максим, реставратор-алкоголик, разобрал карандашные наброски: серьга в форме полумесяца с трещиной у застёжки. «Там, где Нева делает петлю, — шепчет он, — под старым дубом. Но это частная территория сейчас». Лика ночью пролезла через дыру в заборе, вырыла ржавую шкатулку.
Андрей, в рваной куртке с оторванным карманом, вел группу через заснеженный перевал к бетонному бункеру, вмерзшему в склон. Лика, поправляя очки заклеенные изолентой, достала карту 1987 года с пометкой «Объект К-9» — там, где ее отец, геолог, исчез. Внутри пахло машинным маслом и гниющим деревом. Сергей, бывший военный, пнул заржавевший генератор: «Здесь хоть свет есть?» На втором этаже нашли
Лена, затянутая в старый пуховый платок, копошилась на кухне, разливая чай в треснувшие кружки. За окном маячил палисадник с покосившейся скамейкой, где ее брат Сергей рубил дрова, бросая косые взгляды на конверт от нотариуса — споры о доме начались после похорон тетки. «Ты ж даже кран починить не можешь», — бросила она, заметив, как он в пятый раз перематывает изолентой ручку насоса. В магазине
Игорь Семёнов, бывший гимнаст с переломанным плечом, выходит из автобуса в Нижнекамске, держа потёртый чемодан с московскими наклейками. Отец, Василий, в засаленной куртке с emblemой химзавода, молча загружает вещи в «Жигули». «Опять на шею сядешь?» — бросает он, сверля взглядом гипс. Дома, в хрущёвке с облупленными обоями, сестра Лена разогревает борщ, ворча на треснувший холодильник: «Ты ж
Знаешь, бывает же такое — жизнь вдруг сыпется на голову, как прорвавшийся мешок с цементом? Вот у героини этой истории всё так и пошло: увольнение, предательство жениха (да-да, она его буквально *словила с другой*, представляешь?), а потом ещё и какой-то подозрительный тип втерся в доверие… В общем, через пару недель она уже в психушке, пытается не сойти с ума — в прямом смысле. Честно, мне её
Знаешь, иногда жизнь так крутит, что даже лучшие подруги превращаются в злейших врагов. Вот смотришь на этих двух — молодых, ярких, вроде бы всё у них было общее: тусовки, мечты о карьере, взгляды на парней... А потом бац! Одна вакансия в крутой фирме, пара симпатичных мужчин — и понеслось. Сначала просто подколки за кофе, потом сплетни в кулуарах, а там и до откровенного подстаивания недалеко.
Знаешь, есть один прикольный сериал про компанию друзей-выпускников, которые вдруг решили: "А давайте откроем контору по решению чужих проблем!" Ну типо крутые спасатели для обычных людей, но с приключениями. Представь: к ним может приползти кто угодно — от подростка с разбитым сердцем (ох уж эти вечные драмы!) до бабушки, которая запуталась в родне как в паутине. И ведь берутся за всё