Ли Мин-ён

На Ёнджун втирается в доверие к заключенным тюрьмы Содэмо, выдавая себя за добродушного терапевта. Он раздает таблетки от давления, попутно записывая жалобы на боли в грудь или головокружения. «Слушай, Ким Сокдэ, — шепчет он пожилому зеку, — если хочешь попасть в больничный корпус, завтра у тебя начнется одышка. Понимаешь?» В кармане халата — стопка поддельных диагнозов, которые он вкладывает в
Ли Минхо, начинающий юрист с потрёпанным кейсом из искусственной кожи, каждое утро толкался в переполненном автобусе №271, чтобы успеть к 8:30 в офис «Хан & Партнёры» на улице Инсадон. Его стол был завален папками с делами о разводах и мелкими долгами, а в соседнем кабинете Чон Соён, дочь управляющего партнёра, щёлкала калькулятором, сверяя цифры по наследственным спорам. «Ты опять забыл
Сохён, 17 лет, втирает пятно от кетчупа на фартуке, пока на кухне закусочной «Мёнволь» шипит масло. В кармане — амулет из рыбьей кости, который она прячет от коллег. Парень в потёртом кожаном пальто, Чанмин, вваливается без предупреждения, тычет в её телефон с видео, где падающий цветочный горшок застыл в воздухе. *«Следи за тенью, когда используешь *джульги*. Бабка из третьего подъезда уже
Ли Сихо, адвокат по семейным делам, сидела в кофейне «Мугунхва» с клиенткой, Ким Ари, которая рыдала в салфетку с размазанной тушью. «Он снова исчез на три дня, — всхлипывала Ари, — говорит, командировка, но в чемодане нашла чужой шарф». Сихо, поправляя очки, сухо ответила: «Фото квитанций из отеля или смс — иначе суд не поверит». Вечером дома, разбирая белье в стирке, она нашла в кармане пиджака
Ынсу, с резиновыми перчатками до локтей, вытирала пятно от супа на кухонном полу, когда в дверь позвонили. За порогом стоял Джинхо — худощавый парень в мятом худи, с вёдром и шваброй. «Доброе утро, — пробормотал он, снимая кроссовки с выцветшими шнурками. — Мне сказали, тут нужна уборка». Она кивнула на детскую комнату: «Там лего в ковре впилось, не отскрести», — и ушла досматривать сериал,