Масако Мотаи

Хибари вытирала пот со лба, поправляя смычок, пока Касуми перебирала струны виолончели у запотевшего окна. «Опять ты ускоряешься во второй части», — бросила Касуми, тыча пальцем в ноты с кофейным пятном. Ая, развалившись на скрипучем стуле, закатила глаза: «Может, хватит цепляться к мелочам? Бетховен не в гробу переворачивается, если мы сыграем *allegro* вместо *andante*». Судзу, примостившись в углу с альтом, молча протянула Хибари платок — у той дрожали пальцы от бессонных репетиций. В
Знаешь, иногда натыкаешься на такие фильмы, после которых неделю не можешь прийти в себя. Вот смотрю я эту историю про ребят, которые... даже не знаю, как точнее сказать — будто пытались перекричать саму тьму своими юными голосами. Помню, как в одной сцене они стоят под дождём, а камера так близко к лицам — видно каждую дрожь ресниц, каждый вздох. И ты сидишь, вжимаешься в диван, будто от этого зависит, услышат их или нет. Честно, до сих пор перед сном иногда всплывают кадры: вот эта девочка с