Франциска Юнге

Лена Шульц, 23 года, каждое утро замешивает тесто в булочной на углу Карл-Маркс-Штрассе. В перерывах ковыряет отслоившуюся краску на подоконнике своей однокомнатной квартиры в районе Пренцлауэр-Берг. После смены 12 октября нашла на чердаке потрепанный дневник 1989 года под грудой старых *Bild*-газет. "Кто оставил окно открытым? Теперь все бумаги промокли", — ворчал снизу сосед-пенсионер
В Берлине, в хрущевке с трещинами на подокзальной площади, семья Шульц — мать Лена, библиотекарь с привычкой заклеивать книги скотчем, отец Томас, инженер-теплоэнергетик, и их восьмилетняя дочь Клара — обнаруживает, что девочка разговаривает с «невидимой бабушкой» на ломаном русском. Клара, никогда не учившая язык, рисует мелом на асфальте дом с печкой и кричит по утрам: *«Я не надену это платье,