Валентин Новопольский

В портовом районе Риги Олег, вязаный шарф до подбородка, разгружает ящики с консервами. В кармане – деревянная иконка с изображением Георгия Победоносца, завернутая в газету *Diena*. Вечером в баре «Альфа» местный антиквар Юрис, пахнущий льняным маслом, шепчет: *«Немцы в 43-м закопали серебро под Даугавой. Ты везешь в Вильнюс – Эмилия заплатит»*. На пароме в Клайпеду Олег прячет иконку в потертый ящик с инструментами, рядом спит дальнобойщик с татуировкой *MAMA* на шее. В Вильнюсе Эмилия,
Витаутас, слесарь с завода «Энергия» в Вильнюсе, каждое утро заворачивал в промасленную бумагу бутерброды с копчёной колбасой, пока соседка Альбина стучала в стену из-за грохота его кофеварки. На работе, среди ржавых труб и гула конвейера, он случайно услышал разговор начальника цеха и человека в чёрном пальто: «Если твой отец не замолчит, мы найдём его через тебя». Вечером, разбирая коробки в гараже, Витаутас наткнулся на отцовский дневник 1986 года с пометкой «9-й шаг» и схемой тоннелей под
Юрис, парень в помятом плаще, копался в архиве рижской библиотеки. Нашёл письмо 1944 года с упоминанием тайника в старом гараже за автовокзалом. Лина из Каунаса, в синей куртке с оторванной молнией, звонила ему с автостанции: «Тут ящики с эмблемой «Саулес» — как в твоей фотографии. Но вскрыть не могу — ржавый замок». За её спиной гудел холодильник в закусочной, пахло жареным луком. Юрис смял пустую пачку «LM»: «Жди, через три часа буду. Не трогай ничего — могут быть боеприпасы». В гараже нашли
Саша приезжает в панельный район Каунаса после пяти лет отсутствия. Встречает Юрате, подругу детства, которая теперь работает в местной библиотеке с зелеными ставнями. «Ты всё еще копаешься в этих книгах?» — смеется он, поправляя рюкзак с оторванным ремнем. Юрате, не отрываясь от каталога картотек, бросает: «А ты всё носок на ботинке заклеиваешь скотчем?». Они вспоминают, как в двенадцать лет Саша сломал качели у школы, пытаясь достать её брошь. В старом дубе у реки Нямунас находят выцарапанные
Эмилия, 17 лет, каждое утро протирает столики в кафе *Baltas Katinas* на перекрестке улиц Васарёс и Соду. Запах пережаренных зерен смешивается с дождем, бьющим по вывеске с треснувшим стеклом. «Опять клиенты носки мокрые оставят», — бормочет она, поправляя фартук с вышитой ромашкой. После смены бегает к бабушке Римме в квартиру на третьем этаже дома с облупленными голубыми ставнями — та вяжет носки из старых свитеров и повторяет: «Пора замуж, а не с этими... как их... стритами твоими носиться».