Дэвид Гиллиам

Джейсон Крокер, 70 лет, в клетчатом пиджаке, собирает семью в своём поместье на острове у флоридских болот. Дочь Карен, в соломенной шляпе, щёлкает выключателем: «Пап, генератор опять барахлит. Сейчас шторм начнётся, а мы без света». Зять Клинт, потный от влажности, ковыряет отвёрткой в коробке с предохранителями: «Да ладно, починю за пять минут». Внуки Сэм и Лиза рыщут по кухне, открывая банки персикового джема 1968 года — электричество уже неделю скачет. Мэйнард, лысый садовник, тащит в дом
В Элисондо, затерянном в баскских горах, инспектор Амайя Саласар копается в архивах местного полицейского участка. Ее пальцы скользят по потрепанной папке с фотографиями жертв — все женщины, на шеях следы веревки, на груди вырезан символ *тартальо*. «Они думали, это ритуал?» — бормочет она, находя в кармане последней жертвы клочок газеты с адресом заброшенного *касерьо*. Там, под половицами, она обнаруживает коробку с детскими рисунками: горы, костры, фигурки в черных плащах. «*Ты опоздала,