Бетел Лесли

В угольных шахтах Пенсильвании, 1870-е. Шон О’Доннелл, ирландец с обожженными от угольной пыли руками, тайно собирает группу шахтеров в подсобке бара «Сломанный кирк». «Костлявые детища воротничков сжимают наши глотки, — бросает он, разламывая черствый хлеб. — Сегодня ночью — угольный состав компании. Засыплем рельсы щебнем, пусть знают: мы не вьючные мулы». Патрик Флинн, молчаливый взрывник,
Доктор Джон Ньюмэн в рваном халате с пятнами йоды шагает между койками полевого госпиталя где-то под Сан-Диего. Рядом — медсестра Эллен Грейвз, втихаря жующая сэндвич с тунцом. «Сержант Моррис, снимите сапог, пока гангрена не съела вторую ногу», — бросает Ньюмэн, разворачивая бинты. В углу юный санитар Лукас роняет поднос с ампулами, стекло хрустит под ботинками. «Опять полчаса уборки», —
Представьте себе этого Гаррета — чувака, который уже сколько лет топит свою тоску в океанском ветре и краске для яхт. Ремонтирует их, да, но свою-то жизнь склеить не может. Жена ушла, а он так и застрял в этом приморском городке, будто якорь в песке. И всё бы ничего, пока однажды Тереза — журналистка с потрёпанным сердцем и кучей вопросов к жизни — не вылавливает на пляже бутылку. Не простую, а с