Ольга Жаринова

Марина, бывшая учительница из Питера, и Андрей, инженер-нефтяник, въезжают в кирпичный дом на окраине Твери. Стены в трещинах, печь давно не топили — в спальне пахнет сыростью. На второй день Марина разбивает чашку с чаем, услышав шепот из пустого коридора: *«Она вернулась…»*. Андрей щупает батареи, ворчит: *«Сквозняк. Заделаем щели к выходным»*. Ночью скрипит лестница — Марина находит на кухне открытый шкаф, рассыпанную муку. Соседка Лидия Петровна, занесшая варенье, роняет: *«Прежние хозяева…
В деревне под Можайском, в полуразвалившемся доме с прогнившими половицами, пенсионер-учитель истории Валерий Петрович находит в сундуке под слоем пыльных газет 70-х дневник с обгоревшим углом. На первой странице — запись чернилами: *«12 сентября. Французы заняли Шевардино, но артиллерия Раевского держится…»* и подпись — *Алексей Бородин*. Сосед-сторож музея, дед Семён, тыча пальцем в фамилию, хрипит: «Да это ж прапрадед твоего двоюродного, из ополчения! Говорили, после ранения сгинул где-то
Знаешь, когда слышишь «Рублёвка», сразу представляешь эти бесконечные виллы с золотыми унитазами и тачками, от которых глаза слепит. Ну, типа наш местный Голливуд для избранных — где каждый второй «бизнесмен» и каждая третья «светская львица». Тут даже воздух, кажется, пахнет деньгами: дорогие духи, бензин премиум-класса, ну и… наверное, слегка подгоревшей совестью. Но если копнуть глубже, это же не просто картинка из глянца. Тут свои сериалы покруче «Дом-2»: браки по расчету, разводы с