Сюй Лу

Лань Цин, дочь аптекаря из провинции Юньнань, таскала в заплечном мешке сушёные корни женьшеня и пакетики с корицей, притворяясь разносчиком трав. Её настоящий клинок — узкий *мяо дао* — лежал под холщовой курткой, обёрнутый в тряпье, пахнущее конопляным маслом. В переулках Линьчжоу, где уличные повара жарили креветки на углях, она искала мужчину со шрамом в форме полумесяца на шее. «Сколько за веточку горной полыни?» — спросил старик в синей накидке, разглядывая её товар. «Две медяки, дед, —
Ли Сяохуэй, студент-архитектор, каждый вечер задерживался в кафе возле станции метро «Цзяочангкоу» в Чунцине, рисуя эскизы мостов. Однажды он нечаянно опрокинул чашку пуэра на ноутбук Чэнь Юйтун, которая сидела за соседним столиком с учебником по биохимии. «Ты вообще смотришь, куда ставишь посуду? — фыркнула она, вытирая тетрадь салфеткой с логотипом заведения. — Полглавы конспектов теперь пахнут, как старый ковёр». Сяохуэй, чтобы загладить вину, три дня подряд приносил ей домой копии своих
Сяо Минь впервые заметила Ли Чэня в кафе возле станции Чжунгуаньцунь, когда он пытался стряхнуть дождевые капли с потрёпанного рюкзака. «Опять зонт дома оставил?» — спросила она, указывая на мокрое пятно на его рукаве. Он усмехнулся: «Дождь — лучший способ проснуться, попробуй». За столиком с треснувшей керамической кружкой они говорили о работе — она, бухгалтер в IT-стартапе, он, инженер-акустик, — пока бармен протирал стеклянный чайник с жасминовым отливом. Через час Сяо Минь случайно
Ло Ци вернулся в деревню Циньшуй спустя десять лет, с потёртым мешком за спиной и шрамом через левую бровь. У таверны "Золотой Феникс" он наткнулся на Сяо Мэй, которая месила тесто для лепёшек, её пальцы в муке замерли. *«Хозяин выгнал тебя тогда – зачем лезть обратно в змеиное гнездо?»* — бросила она, не поднимая глаз. Запах жареной утки смешивался с дымом из кузницы, где старик Ли чинил плуг, поглядывая на чужака. Ночью Ло Ци разобрал завалы в родовой хижине: под грудой черепицы