Девушка в цзянху (1 сезон)

Лань Цин, дочь аптекаря из провинции Юньнань, таскала в заплечном мешке сушёные корни женьшеня и пакетики с корицей, притворяясь разносчиком трав. Её настоящий клинок — узкий *мяо дао* — лежал под холщовой курткой, обёрнутый в тряпье, пахнущее конопляным маслом. В переулках Линьчжоу, где уличные повара жарили креветки на углях, она искала мужчину со шрамом в форме полумесяца на шее. «Сколько за веточку горной полыни?» — спросил старик в синей накидке, разглядывая её товар. «Две медяки, дед, — Лань Цин поправила соломенную шляпу, — но если скажете, где видели чужаков с севера — отдам даром».

В чайной «Белый журавль» её настиг Сяо Чэнь — бродячий фехтовальщик, чей меч с кольцами на гарде звенел при каждом шаге. «Ты перевязала рану на левой руке слишком туго, — бросил он, садясь за столик без приглашения, — шёлк лучше конопли для заживления». Они договорились до рассвета патрулировать портовые склады: оба выслеживали контрабандистов из клана Хэйшань, но Лань Цин нужны были документы из ящика с красным лаком, а Сяо — голова их предводителя. У водопада Шицзылин, где прачки полоскали бельё, он учил её бить клинком снизу вверх: «Если враг в пластинчатых доспехах — целься в подмышки, там кожа». Она в ответ высыпала ему в чай щепотку боярышника: «От твоей привычки жевать сырой имбирь запах, как в погребальном зале».