Даниэле Монакелла

Ливия, 28 лет, барменша в крохотном кафе у площади Навона, каждое утро вытирала мраморную столешницу следами от круассанов. Ее соседка София, художница-реставратор, забегала перед работой в Ватиканские архивы: «Снова видели ту рыжую на мотоцикле? — спросила она, хватая бумажный стаканчик. — Она вчера у Пантеона тормознула полицейского, кричала про «испорченные цепи»». В подсобке Ливия нашла
Лука, 17-летний бармен из кафе возле Пьяцца Навона, натыкается на потёртую карту 16-го века, засунутую между ящиками с лимонными корками. На пергаменте — пятно от красного вина и пометки вроде «Via dei Coronari, 12» и «Sant’Angelo». София, его соседка, которая рисует эскизы куполов для диплома, тычет в странный символ у Колизея: «Это не барокко… Скорее, алхимия. Видишь, тут спираль — как в