Давид Хюртен

Ая, 17 лет, и ее друг детства Кайто, угодили в грузовик с затемненными окнами после школы. Очнулись в цеху заброшенного завода под Нагоей — ржавые трубы свисали с потолка, под ногами хлюпали лужи машинного масла. Кайто, рассекая губы об осколок стекла, нашел аптечку за развалившимся станком: *"Ты ранена?"* — спросил, перевязывая Ае порез на ладони. *"Спасибо, Кайто, не
Лена Штраус, 17 лет, втискивает ноги в грубые армейские ботинки перед утренним построением в берлинской кадетской школе. Ее соседка по казарме, Фрида Мюллер, прячет под подушку потрепанный дневник с зарисовками танков и обгоревшими краями страниц — следы ночных чтений при свече. "Ты опять не спишь. Найдут — сгноят в карцере," — бросает Лена, поправляя ремень с тусклой бляхой. Фрида