Hannah Faye Brown

Адам, старший ординатор в гинекологическом отделении лондонской больницы Св. Марии, каждое утро начинал с попытки починить сломанный кофе-аппарат в staff room. Его халат, запачканный йодом, пах смесью антисептика и подгоревшего тоста из буфета. «Шрути, ты видела 4-ю палату? — бросал он медсестре, листая историю роженицы с преэклампсией. — Там пульс 140, а монитор трещит, как старый
Джон Картер, 72 года, копается в коробках на чердаке своего дома в Бристоле. Находит пачку писем 1983 года с пометкой «М.Х.», заляпанных кофейными пятнами. Внизу, на кухне, его дочь Эмили, 35, режет морковь для рагу. «Опять застрял в прошлом? — бросает она, стуча ножом по доске. — Проверь, там может быть рецепт бабушкиного пудинга». Вместо рецепта Джон обнаруживает фотографию: он стоит с мужчиной