Петр Ванек

В Праге парамедик Ема, сорока двух лет, с рыжими волосами до плеч, каждый день разрывается между вызовами скорой и дочерью-подростком Терезой. В хрущевке на Виноградах у них вечно сломан лифт — Ема, задыхаясь, поднимается на шестой этаж, а дома находит пустой холодильник и записку: «Мама, я у Лены, не жди». На работе — рутина: пожилой мужчина с гипертонией в квартире на Жижкове, воняет кошачьей мочой, кричит: «Вы что, опять без обезболивающих?» Ема втихомолку проверяет телефон — Тереза выложила
Анна, реставратор из пражской библиотеки на Вацлавской площади, нашла между страницами ветхого фолианта 1920-х годов письмо с печатью в виде двуглавого орла. В тот же день Любош, инженер-электрик из Братиславы, приехал в Прагу, чтобы расспросить ее о брате — Яне пропал после исследования подземных тоннелей под Девинским замком. «Вот, посмотри, — Анна развернула на столе карту с пометками красным карандашом, — Ян отмечал точки возле Кошице. Здесь, где винные погреба». Любош щурится: «Он писал о
Мартин, таможенник из Братиславы, задерживается на смене из-за контейнера с запчастями из Польши. Водитель Ярослав, чех с потрескавшимися кожаными перчатками, нервно курит у фуры: «Опять бумаги проверяешь? Там только старые шины». Мартин протыкает покрышку ножом — внутри пластиковые пакеты с белым порошком. Позже он звонит сестре Кате, которая торгует сигаретами на рынке: «Сколько ты должна?» В ответ — тишина, потом: «Хватит лезть в мои дела». Катя едет в Катовице, в гараж с вывеской «Auto
Осень 1941-го, Северная Африка. Жара, песок, который лезет везде — даже в кофе, если не прикрыть кружку рукой. Вот в этот адский микс и вляпался наш Иржи, двадцатилетний парень из Чехословакии. Доброволец, представляешь? Наслушался, наверное, героических рассказов о саблях и подвигах — а вместо этого получил рваные сапоги, вечный страх в подложечке и капрала Когака. Этот тип… Ну, знаешь таких — для него война как поход в булочную: рутина, ничего личного. Бывший легионер, ходит по пескам как по