Айджан Коптур

В старом квартале Бурсы семнадцатилетний Эмир тайком чинит сломанный ткацкий станок в мастерской отца, пока тот пьёт кофе с соседями. Запах оливкового масла смешивается с пылью от деревянных шестерёнок. Внезапно в дверях появляется Лейла, дочь торговца коврами, с царапиной на щеке — она убежала от сватов, предлагавших выдать её за кузнеца из Анкары. *«Если ты не примешь мой чертёж, Осман-ага
Эмир приезжает в приморский городок после десяти лет отсутствия — чемодан с биркой *İstanbul Havalimanı*, потёртый блокнот в кожаном переплёте. В чайхане «Акдениз» дядя Хюсрев, вытирая стаканы полотенцем с выцветшим гербом Галатасарая, бубнит: *"Emir, senin gibi İstanbul'da kaybolmak kolay… Burada her taş seni tanıyor"*. На рыбном рынке, где пахнет льдом и чешуёй, девушка в зелёном
Эмир, 23 года, в заляпанном маслом комбинезоне, копался под капотом «Рено» 90-х в своей мастерской на окраине Стамбула, когда Лейла, студентка факультета архитектуры, ворвалась с треском заглохшего мотора. «Ты хоть представляешь, сколько песка в твоем фильтре? — бросил он, вытирая руки тряпкой с пятнами кофе. — Машина не арт-объект, чтобы запускать». Она, перепачканная в пыли с проекторной
Аслы, молодая следовательница из Антальи, первая приезжает на пляж Кониалты, где нашли тело девушки в мокром белом платье. Рядом с песком — керамическая плитка с геометрическим узором, похожим на старые османские орнаменты. Её напарник, Саваш, в мятой рубашке и с сигаретой за ухом, бормочет: *"Это не просто убийство. Кто-то играет в историка с кровью"*. Они поднимают архивы: за