Simon Roden

В Фивах писарь Небамон, сын ткачихи Ипи, каждое утро затачивал тростниковое перо об кремень, прежде чем записывать подати с пшеничных полей. Его сестра, Та-схенет, торговала льняными бинтами у храма Хатхор, шептала соседкам: «Берегите детей — вчера на северном рынке схватили двух мальчишек за кражу фиников». В канцелярии визиря Хепу пахло кислым пивом; старый чиновник, разбирая глиняные черепки с отметками о налогах, хрипел: «Если фараон узнает, что в Мемфисе зерна на треть меньше…» Небамон
Линь, 45-летний архитектор из Хьюстона, приземлился в Нойбае с потрепанным чемоданом, где наклейка «Феникс» отслоилась от жары. Он искал дом своей бабушки в переулке возле рынка Донг-суан, но вместо глинобитной хижины обнаружил четырехэтажный хостел с вывеской «Happy Buddha». Хозяин, мужчина в шлепанцах и с кальяном, сказал: *«Ты опоздал на двадцать лет. Спроси сестру — она теперь в кафе на Ханг-Бак варит кофе с яичным желтком»*. Линь не узнал Май в женщине, кричавшей на официантку за разлитый