Ана Морейра

Марку, парень в потёртой кожаной куртке, разгружал ящики с сардинами на рынке Mercado da Ribeira, когда заметил зелёный чемодан под прилавком. Внутри — письма 1983 года, адресованные некой Софии Рибейро, и фото ребёнка в коляске у трамвая 28. «Кто оставляет такое под тухлой рыбой?» — пробормотал он, вытирая руки о фартук. В кафе «A Brasileira» официантка Инес, закалывая волосы карандашом, узнала
Маркуш, 25 лет, каждое утро разгружал ящики с сардинами на рынке в Алфаме. Его пальцы пахли солью даже после трехчасового душа. В четверг, когда туман затянул трамвайные рельсы, Жуан из портовой таверны сунул ему в карман смятый чек: «Каролина исчезла возле Сан-Висенте. Говорила, что нашла твоё имя в журнале отца». На обороте — координаты, вписанные фиолетовой пастой из её любимой ручки Sheaffer.
Мию Сасоро, инженер-строитель из Токио, случайно оставляет папку с чертежами нового моста на скамейке у канала. Мигель Пинто, португальский художник, забирает её, перепутав со своим рюкзаком, в котором лежали эскизы заброшенных доков Лиссабона. В сумке Мию находит альбом с набросками волн и треснувшей керамики. "Это не мой эскиз... Здесь линии как будто дышат", — бормочет она,
Знаешь, как бывает — мечтаешь сорваться с места, начать всё с чистого листа? Вот Соня из Питера тоже так решила. Бросила друзей, семью, рванула в Европу — типа, свобода, успех, новая жизнь... А в итоге влетела в такой ад, что волосы дыбом встают. Представляешь? Сначала Германия — холодные улицы, чужие взгляды. Потом Италия, где солнце слепит, но от этого только больнее видно, как всё гниёт