David Pesce

Итан копался в ржавом ящике с инструментами в гараже отца, когда нашел потрепанный дневник с меткой «1947». Лила, его соседка, щелкала семечки у входа, пока он листал пожелтевшие страницы. «Опять за старое? — фыркнула она, заметив рисунки странных символов. — Вчера ты во сне орал про «красные глаза». Может, хватит?» К вечеру у Итана начали неметь пальцы, а на запястье проступила синеватая полоса, как от туго затянутого жгута. Он спрятал руку под толстовкой, когда мать позвала ужинать — жареная
Лиам, 27-летний автомеханик из Чикаго, чинил старый Ford Mustang в гараже на углу 5-й авеню, когда впервые встретил Эйко. Она, медсестра из клиники на Бродвее, принесла ему кофе в потрескавшейся кружке с надписью «Лучший папа» — единственную, что нашла в подсобке. «Сломалась заслонка, — бросил он, вытирая руки об промасленную тряпку, — но ты не про это». Они начали встречаться по четвергам: пицца с ананасами, которую он ненавидел, но заказывал ради ее смеха, и ночные прогулки вдоль промозглого