Росселла Брешия

Винченцо, мясник из приморской деревушки под Реджо-Калабрией, каждое утро начинает с разделки туш в крохотной лавке, пахнущей кровью и морской солью. Его жена Марта ворчит, что он забыл купить сыну новые ботинки, пока тот таскает треску с рынка в корзине с дырявым дном. После удара головой о притолоку в подвале Винченцо начинает видеть тень старухи в чёрном, которая шепчет: *«Ты выбрал не ту дверь»*. Он молчит о видениях, но когда на исповеди в церкви Сан-Никола выкрикивает, что святая Лия
Марта, учительница начальных классов, снимает квартиру на окраине Милана с парнем Андреа, который целыми днями красит стены в желтый — ему кажется, это «оживит пространство». Она устала от запаха краски и крошек штукатурки в кофе. «Ты вообще представляешь, сколько мы переплатили за эти банки?» — бросает она, разгребая стопку тетрадей на кухонном столе. Андреа молчит, смотрит в окно на мокрый асфальт: за углом его ждет незаконченная тату-студия, которую он бросил месяц назад. В это же время
Лючия, 23 года, переезжает из Неаполя в Ванкувер после смерти бабушки, оставившей ей ключ от старого склада в порту. В кармане рваной куртки она находит письмо с упоминанием «зеленых ящиков» и координатами рощи в Тоскане. По утрам девушка подрабатывает в кафе «Маре», разливая эспрессо для дальнобойщиков. Один из них, грузчик Марко, случайно роняет фразу: «Твой дед пах лимонами, даже зимой». Вечером Лючия звонит сестре: «Синьора Риччи говорила про эмиграцию 68-го. Ты проверяла архив?» Джейкоб,
Доменико, в заляпанной маслом футболке, ковыряется в двигателе «Фиата» в мастерской на улице Санти-Апостоли. Его брат Массимо, протирая лоб рукой, водит такси по узким переулкам возле вокзала. Отец, Винченцо, хрипит у гаража: *«Банк заберет мастерскую через неделю, если не отдадим 80 тысяч»*. Луиджи, местный «посредник», приходит вечером, разбивает кулаком стекло в офисе: *«Деньги или отдам ваш грузовик Каморре»*. Доменико вытаскивает из сарая старый «Альфа-Ромео» отца: *«Продадим, пока не