Мануэла Мартелли

В Сантьяго, Кармен, с волосами, пропахшими типографской краской, каждую ночь прятала листовки в коробки из-под консервов. «Если военные придут, говоришь — не умеешь читать,» — шептала она младшему брату Луису, вытирая руки об фартук с пятнами чёрной туши. Он таскал пачки в рюкзаке с дыркой на дне, оставлял их у дверей церкви Сан-Франсиско, где старухи крестились, видя размазанные слова «¡No al régimen!». Когда в квартале Ла-Виктория начались обыски, Кармен сбежала через перевал
Лукас, 27 лет, грузчик в порту Вальпараисо, разгружая ящики с чилийским вином, натыкается на свёрток с немецкими паспортами и фотографией незнакомки в красном плаще. «Mierda, esto no es papel higiénico», — бормочет он, пряча находку под куртку. В тот же вечер в его дверь ломится Мариана, аргентинка из Росарио, с потрёпанной картой Андов в руках: «Видела тебя на камерах. Там был мой брат — он исчез после перевозки груза через перевал Либертадор». Её голос дрожит, когда она достаёт смятую записку