Даная Скиади

Элиас, худощавый парень в потёртой кепке, копался в старых фотографиях на чердаке дома в Пирее. Соседка-старуха, Мария, принесла ему коробку с записями его пропавшей сестры Софии: «Έχασε το δρόμο της πριν δέκα χρόνια…» — бормотала она, указывая на отметки в дневнике — зачёркнутые адреса портовых таверн, упоминания о грузовиках с красными тентами. В порту Миконоса он нашёл рыбака Димитриса,
В горной деревне возле Патр местный учитель Димитрис Маврогенис прячет раненого партизана в погребе школы. Его сестра Элени, медсестра в разбомбленном госпитале, передает ему бинты, выменянные на оливковое масло: «Если найдут следы крови на полу, нас повесят вместе с детьми». По ночам Димитрис встречается с капитаном Андреасом Ксеносом в руинах церкви Св. Георгия — тот требует списки
Афины, зима 2018. Мария, бывшая журналистка, находит в старом чемодане отца, погибшего в горах Пиндоса, карту с отметкой «Лабиринт Минотавра». Вместе с братом Костасом, таксидермистом, они едут в заброшенную деревню Кастраки. В местной таверне хозяин, Никос, роняет фразу: «Тут под снегом не только камни прячутся». Ночью в их домике с протекающей крышей ломается обогреватель — Костас чинит его
Знаешь, есть один фильм, который врезался в память как осколок стекла — резко, неожиданно. Там четверка девчонок в нынешних Афинах… Ну, не в тех, про которые в учебниках пишут с колоннами и философами, а в таких, где асфальт липнет к подошвам, а неон выедает глаза. Проститутки? Да, но как-то… не по-киношному. Ни гламура, ни мелодраматичных сцен у рояля. Всё грубее, словно камера царапает экран