Shyam Krishnan

В Мумбаи, на переполненном рынке Кроуфорд, 23-летний Аджай Шарма торгуется за пачку дешевых сигарет с продавцом-пенджабцем. Его младшая сестра, Прия, в рваном школьном платье, прячет под прилавком контрабандные лекарства для матери-астматика. По вечерам они слушают хриплое радио в однокомнатной хрущевке: «Полиция снова обыскивает трущобы Дхарави — ищут того парня с татуировкой кобры», — шепчет соседка-вдова, развешивая мокрое белье на балконе. Аджай молча поправляет браслет из медной проволоки
Сохам, 23 года, таскает медные катушки на фабрике в Мумбаи. После смены задерживается у киоска с *чаем* — старый продавец Балджи всегда подливает ему бесплатно. Однажды замечает, как из грузовика сыплется лом. «Эй, это ж списывают по весу!» — бормочет он, подбирая обрезок. Дома, в комнатке с треснувшим вентилятором, рисует схемы: хочет собрать трансформатор. Соседка Амита, студентка-медик, заходит с *пакора*: «Опять изоляцию жжешь? Пару раз — и нас всех выселят». Раджеш, начальник цеха, находит
Суми в красно-золотом сари, с гирляндой из марари на шее, стояла во дворе дома Пракаша, пока свекровь Шобха бросала рис в огонь ягьи. «Ты не смогла сохранить его, — прошипела Шобха, разбивая глиняный горшок у порога, — теперь твоя карма очистит наш дом». Пракаш исчез через три дня после свадьбы, оставив в спальне только пачку писем на хинди и пузырёк с таблетками. Амрит, младший брат, в синей рубашке с закатанными рукавами, принёс Суми чай с кардамоном: «Он часто уезжал ночью. Мама не разрешала