Алеся Романова

В центре — Олена, 34 года, механик с засаленными руками и привычкой грызть карандаш при расчетах. Она ремонтирует старый баркас в Херсонском порту, брошенный отцом перед смертью. В трюме находит конверт с фотографиями: детские снимки её и незнакомого мальчика на фоне полуразрушенной мельницы в селе Благодатное. В соседнем кафе «Волна», где пахнет жареным луком и дошираком, её окликает Виктор —
Виктор, слесарь из Винницы, забирает сына Сашу из школы после драки. В автобусе, протирая окно запотевшей ладонью, бормочет: «Опять за шкирку вытаскивать? Мать бы жила — с ней нытьём разбирался». Саша, с рассечённой бровью, тычет пальцем в сиденье: «Они про тебя говорили… что ты алкаш». Дома — холодный борщ, треснутая тарелка. Отец достаёт из тумбочки пачку старых квитанций: «Видишь? Ни одной
Оксана, 27 лет, работает на консервном заводе в пригороде Киева. После смены, пахнущей дезинфекцией и тухлой рыбой, она замечает в раздевалке чужую куртку с биркой «Андрій». На следующий день парень появляется у цеха — высокий, с подбитым глазом, молча разгружает ящики. «Ты новенький?» — спрашивает Оксана, протирая руки фартуком. Андрей кивает, избегая взгляда. Вечером она видит его возле
Андрій, в потертій куртці з армійськими нашивками, виходить з автобуса «Київ—Жмеринка». Рюкзак б’є по спині, пахне дизелем і мокрим картоном. На зупинці впізнає Оксану — вона купує соки в кіоску з тріснутим склом. «Ти… з Сахналівки?» — питає він, стираючи пальцем пляму на джинсах. Вона киває, згортає пакет у комок: «Тато казав, ти в армії пропав». Додому йдуть через ринок — Андрій наступає на
Лера вытирала стойку в «Сером Голубе», когда в дверь втиснулся мужчина в кофте с капюшоном, хотя на улице было плюс тридцать. Он сел у окна, разложил перед собой ключи, монету в пять крон и фотографию женщины в овальной рамке. «Эспрессо», — сказал он, не глядя. Лера подала чашку, заметив, что его ногти покрыты синей краской, как у маляра. «Вам сахар не нужен?» — спросила она. Мужчина поднял