Джорджия Мэй Анта

Каспер, 17 лет, протирает запотевшее окно в квартире на улице Акерсгата в Осло. За спиной — гиря, обмотанная изолентой, и плакат с надписью «Nordic Grapple Open». Мать оставляет на столе счет за электричество, зачеркивая дату красным. «Тренер говорит, у тебя шансов — как у лосося в супе», — бросает Эйрик, друг детства, разминая пальцы перед спаррингом в зале «Викинг-Холл». Каспер молчит,
Лив, 17 лет, разгружает ящики с треской на причале Согндала, когда замечает в воде потёртый кожаный чехол. Внутри — карта 1943 года с пометками красным карандашом: *«Bjørnelva, 12 шагов от скалы с трещиной»*. Её друг Эйнар, чинящий мотор лодки в гавани, смеётся: *«Опять старый хлам? Помнишь, как ты два часа копала тот «клад» с консервными банками?»*. Но к вечеру они уже в муниципальной
Эйрик, норвежский рыбак с потрескавшимися от соли пальцами, каждое утро проверял сети в фьорде возле Олесунна. Его сестра Марта, работавшая на консервном заводе, однажды бросила в разговоре: *«Если не уеду отсюда, сойду с ума от вони селедки»*. Через неделю она исчезла, оставив в холодильнике открытую банку горчицы и билет на поезд до Копенгагена. В том же поезде ехала Лисбет — датская студентка,