Риса Аидзава

Хибики, в потёртой кожаной куртке и с чемоданом, застрявшим в песке, приезжает в рыбацкую деревню на Окинаве. В доме бабушки, где пахнет плесенью и сушёными водорослями, она находит коробку с ракушками и хула-хупом, обмотанным изолентой. «Неужели это её?» — бормочет, примеряя обруч на талию. На пляже, где ветер сбивает с ног, Макото, инструктор с татуировкой дельфина на плече, смеётся: «Ты
Знаешь, эти японские городские байки — они ж такие, что волосы дыбом встают! Слышал, как местные шепчутся про старые театры, где тени будто живые? Вот где настоящая жуть пробирает: истории как будто выныривают из самого мрака, в них и полуправда, и вымысел, а отличить — сами попробуйте. То ли актёры на сцене, то ли призраки из прошлого шипят за спиной… Меня вот до сих пор морозит, как вспомню