Мохамед Зуаи

Али, 17 лет, вытаскивает из-под обломков дома в Басре старый фотоальбом с выцветшими снимками отца в военной форме. Его сестра Лейла, пряча под хиджаб синяк от ночного обстрела, шепчет: «Здесь не осталось воды. Мама говорит — едем к тете в Эль-Кувейт». Через три дня они плывут в переполненной лодке через Шатт-аль-Араб, прижимая к груди мешок с финиками и паспортами, поддельными настолько, что печать эмиграционной службы Кувейта напоминает детский рисунок. В порту Шувайх их встречает Яра —
Карим, он же Марко Винчи под прикрытием, сидит в задымленном кафе возле мечети в промзоне Турина. Его рука дрожит, когда он подносит стакан мятного чая к губам — вчерашний обыск в квартире имама Хасана оставил царапины на костяшках пальцев. «Ты пахнешь *кафиром*», — бросил ему подросток Али утром, чистя обувь у входа в молельный зал. Франческа из управления антитеррора звонит в 05:47: «Нашли следы гексогена в гараже за авторемонтом. Твои «друзья» торопятся». Забытая на тумбочке пропуск в
Аличе, бухгалтер из Рима, обнаруживает в налоговой декларации клиента — владельца ресторана на Пьяцца Навона — нестыковки. Её подруга Беатриче, парикмахерша с улицы Виа-дей-Кондотти, уговаривает её не докладывать начальству: «Слушай, там же полмиллиона евро. Нам хватит на три жизни». Они подключают Маргериту, студентку-дизайнера, которая задолжала за общежитие. Втроём подделывают документы, переправляют деньги на фиктивный счёт в Касабланке. Но при попытке снять наличку в марокканском банке