Лолетта Ли

Минь, парень в замасленной футболке, ковыряется в двигателе старого холодильника в своей мастерской на углу улицы Тунчхой. Его соседка Цзя Инь, с потёртым подносом в руках, забегает между сменами в чайной «Золотой дракон», чтобы передать ему контейнер с рисовой кашей. *«Опять забыл поесть?»* — бросает она, поправляя резинку в чёрных волосах. Он в ответ ухмыляется, вытирая руки о джинсы: *«У старика Чэна телевизор 80-х годов дымится — сам понимаешь, срочность»*. По вечерам они сидят на пожарной
Ли Мин, девятнадцатилетняя официантка в семейной пекарне «Золотой крендель» на углу Козуэй-Бэй, каждое утро разгружает мешки с мукой, пока отец, Чен, ворчит над счетами. По вечерам она тайком слушает пластинки с британским роком в крохотной комнатке над магазином, где обои покрыты трещинами, а на столе валяется разбитый микрофон из детства. Её подруга Айко, студентка-архитектор, таскает за собой гитару в чехле с нашивкой «Radiohead» и уговаривает: «Если не споёшь на открытом микрофоне в
Знаешь, есть один фильм — ну такой, где ребята в форме из разных уголков Азии зарубиться готовы ради общего дела. Представь: гонконгский коп, тайваньский остряк и суровый матерый мент с материка. Вроде бы из разных миров, но когда на кону тонны нелегального оружия и банда психов, которым плевать на границы, — тут уж не до политических разборок. Блин, смотришь и думаешь: как они вообще друг друга понимают? То один про "демократию" ляпнет, другой сквозь зубы цыкнет — но когда начинаются
Знаешь, вот история, где всё пошло наперекосяк с самого начала. Представь: крутой малый Бо из триад, такой мелкий царёк, садится за решетку. И вместо того чтобы хоть раз подумать головой, вверяет своих двух жен (да-да, двух, и они друг о друге даже не в курсе!) родному брату Хуну — этакому неповоротливому добряку. Типа, "смотри, чтоб они не встретились, а то мне потом расхлебывать". Ну и кто бы сомневался, что Хун, этот вечный недотепа, не только устроит им "случайное"