Junaid Zeineldine

Захра, хозяйка маленького салона в старом районе Бейрута, каждое утро начинала с того, что протирала пыль с зеркал и расставляла флаконы с краской для волос, пахнущие аммиаком. Ее клиентки — вроде Малик, которая приходила каждую пятницу, чтобы покрасить седину, — обсуждали цены на бензин и сплетничали о соседке, вышедшей замуж за египтянина. «Ты слышала, как Аида кричала на сына вчера? — Малик щурилась, пока Захра наносила краску. — Он хочет бросить университет, работать таксистом». Захра молча
Лейла, медсестра из района Мар Михаэль, трижды перепрятывала счета за лечение матери под старым чемоданом на антресолях. Ее сестра Мариам, парикмахерша с выцветшим тату «Али» на запястье, принесла доллары в конверте: *«Хватит врать, я вижу банковские смс — ты взяла кредит»*. По утрам Лейла разводила порошок от давления в воде, пока мама смотрела турецкий сериал, громко спрашивая, когда внук Рами приедет из Дубая. В аптеке на углу фармацевт, щелкая жвачкой, сказал: *«Сколько еще?»* — *«Три