Сунь И

Линь Мэй каждое утро протирала пыль с фотографии бабушки, пока дед Ло копался в зарослях пионов. «Колодец пересох, вот и листья желтеют», — бормотал он, сжимая ржавую лейку. Девушка находила в сарае ведро с облупившейся синей краской, до половины заполненное гнилыми яблоками. «Ты же не полезешь туда?» — дед прикрыл лицо соломенной шляпой, когда она натянула на руки перчатки с вытертыми пальцами.
Ли Вэй вкалывал на рыбном рынке в Циндао с пяти утра, разгружая ящики с трепещущими карпами. К вечеру запах тины въедался в кожу так, что жена Чжан Мэй отворачивалась, когда он пытался обнять ее. *«Сколько можно? Хуалань второй день температурит, а ты даже на лекарства не насобирал»,* — шипела она, разбивая чашку с чаем о плитку на кухне. Дочь лежала в соседней комнате под одеялом с выцветшими