Руслан Коваль

Сергей, в застиранной куртке с оторванной молнией, разгружал коробки с турецкими джинсами на рынке «Шура-2». Денис, щурясь от дождя, прошитого светом фонарей, толкнул его локтем: «Слышь, старик с пятого ряда ищет водилу. Маршрут — Измаил-Черновцы. Платит долларами, но груз не пахнет». В кармане у Сергея лежала квитанция за коммуналку с красной печатью «Просрочено». Он выбросил окурок в лужу, где
Оксана, тридцати двух лет, в рваной кофте с пятном кофе на рукаве, копается в карманах джинс, пытаясь найти ключи от квартиры. Вместо этого натыкается на смятый чек из аптеки — обезболивающие для матери. Её хватают за горло возле подъезда хрущёвки, пахнущего жареной рыбой с третьего этажа. «Не ори, а то хуже будет», — шепчет Алексей, бывший одноклассник, в ухо. В багажнике «Жигулей» пятого модели
Виктор, слесарь из Винницы, забирает сына Сашу из школы после драки. В автобусе, протирая окно запотевшей ладонью, бормочет: «Опять за шкирку вытаскивать? Мать бы жила — с ней нытьём разбирался». Саша, с рассечённой бровью, тычет пальцем в сиденье: «Они про тебя говорили… что ты алкаш». Дома — холодный борщ, треснутая тарелка. Отец достаёт из тумбочки пачку старых квитанций: «Видишь? Ни одной
Оля засунула аптечный чек под стопку старых журналов на кухне, когда услышала скрип входной двери. Максим, в рубашке с расстегнутым воротом, рылся в бардаке возле вешалки, роняя на пол ключи и рекламные листовки. «Опять забыл, куда их запихнул?» — бросила она, вытирая руки о полотенце с выцветшим узором. Он промычал что-то про встречу с клиентами у фонтана на Контрактовой площади, но глаза бегали
Марьяна, пятнадцать лет, нашла в рюкзаке Артема смятый билет на электричку до Дарницы. В их хрущевке на кухне, где обои с желтыми ромашками отслаиваются возле плиты, мать резала лук и бурчала: "Ты его последней видела. Где он тупит?" На балконе, заваленном старыми лыжами, девушка разглядела на карте маркерные линии — Артем обвел заброшенный тоннель под старым заводом. В три ночи, пока
Алиса переехала в питерскую коммуналку на Петроградской, устроилась официанткой в кафе «Бриз» с видом на канал Грибоедова. В перерывах курила во дворе-колодце, слушая соседку Марфу, которая судачила про «художника-затворника с третьего этажа». Максим рисовал портреты туристов у Казанского собора, носил потрепанный плащ с запахом льняного масла. Они столкнулись в прачечной — он попросил помочь