Рикако Аида

Юи, девушка в потёртой джинсовой куртке, каждое утро протирала стойку кафе «Морская чайка», наблюдая через запотевшее окно, как рабочие в оранжевых жилетах разгружают цементные блоки у пляжа. Её сосед Хирото, морской биолог с татуировкой медузы на запястье, часами сидел за микроскопом в лаборатории порта, сравнивая пробы воды. «Вчерашние образцы — 80% микропластика, — бормотал он, поправляя очки.
Мидори, 23 года, каждое утро разгружает коробки с замороженными креветками в супермаркете «Sunrise» на окраине Токио. В перерывах она рисует каракули на оборотной стороне ценников — короткие строчки в три строки: *«Лампочка мигает. Папа снова забыл заплатить. Зима близко»*. Коллега Такуми, вечно с сигаретой за ухом, подсмеивается: «Опять в облаках? Клиенты у кассы копятся». Вечером, в
Юко, 27 лет, работала в прачечной в районе Аракава. Утром 5 марта, подбирая чужую рубашку с пятном от соевого соуса, она нашла в кармане билет на концерт пианиста-любителя. Решила вернуть вещь — адрес клиента указал на старый дом у станции Каппабаси. Рюта, 31 год, открыл дверь в растянутом свитере, держа в руке метлу: «Вы… точно не из оперы? Мне уже звонили насчет костюмов». Юко молча протянула