Marta Bjelica

Милош, детектив из белградского участка на улице Князя Милоша, находит в кармане убитой девушки смятый листок с номером, начинающимся на +49. Его напарник Дарко, вытирая пот со лба, бросает: «Опять эта хрень с Берлином… Там же следы Шипки три года назад оборвались». В архивах пахнет плесенью — Милош перебирает дела о пропавших женщинах, пока за окном маршрутки гудят в пробке у моста Газела. В
Милица, в потёртой кожанке и с рюкзаком, зашитым сербскими нашивками, искала брата-фотографа, пропавшего после съёмок в заброшенном цеху под Белградом. В Сараево она наткнулась на Дарко, таксиста с шрамом через бровь, который вёз её через мост Врбанья, бормоча: «Твой Лука совал нос в старые тоннели — там теперь наркоторговцы из Горажде». В баре «Код Ервина», за столиком с липкой скатертью, он
Милан Ковач, сорокалетний архивариус из белградского муниципалитета, каждое утро протирает пыль с папок, помеченных грифом «1999–2003». Его кабинет на третьем этаже пахнет сыростью и старыми чернилами. За окном — вид на бетонный двор, где курят коллеги в мятых рубашках. «Опять эти акты о демонтаже фабрик, — бормочет он, перекладывая документы в картонную коробку. — Кто-то ведь специально засунул