Татьяна Журавлева

Лёха, семнадцатилетний курьер, каждый день объезжает на потрёпанном «Салюте» спальные районы Екатеринбурга. Его маршрут всегда заканчивается у аптеки на улице Мамина-Сибиряка, где Катя, в белом халате с потёртыми рукавами, пересчитывает коробки с анальгином. «Цепь опять слетела, — бросает он, разглядывая грязный снег под кроссовками. — На ремонт надо три тысячи, а у меня завтра квартплата». Катя
Ольга, учительница литературы из провинциального городишки под Воронежем, впервые за пять лет выбралась в отпуск — в Крым, пансионат «Морской бриз». Там она столкнулась в лифте с Павлом, московским инженером, который приехал «на три дня проветрить голову после этих бесконечных чертежей». Он попросил зажечь сигарету от её зажигалки с надписью «Лучшему педагогу-2016», а через час они пили кофе в
Максим, электрик из киевского спального района, нашел в старом холодильнике на свалке возле рынка «Юность» потрепанный блокнот с выцветшей надписью «Що написано…». Решив, что это шутка, он нацарапал внутри: *«Хочу, щоб все саме робилось»*, и забыл про находку. На следующий день его треснутый Honor сам зарядился до 100%, а соседка Оля, с которой он неделю переругивался из-за лужи в подъезде,
Знаешь, вот есть у меня один типаж в голове — майор Муратов. Ну тот самый, который в МУРе звездой был: брал дела, которых другие боялись, методы у него… хм, скажем так, не для слабонервных. Но тут бац — и его, понимаешь, *ссылку* устраивают! На таможенный пост, типа «остынь, дружок». Смешно, правда? Как будто человек, который привык гоняться за бандитами по подворотням, вдруг станет штамповать