Гектор Бордони

Лусия, 17 лет, копается в ржавом ящике на чердаке дома в Мар-дель-Сур — прибрежный посёлок, где улицы пахнут рыбой и йодом. Её отец, Эстебан, исчез три месяца назад, оставив только потрёпанный дневник с зарисовками волн и странными формулами. В углу страницы — пятно от кофе и пометка: «21:35, юго-восточный риф». Рядом валяется карта с отметками, похожими на трещины в бетонной стене порта. Томас,
Лукас, хирург с потрёпанным чемоданом и привычкой теребить цепочку от часов, возвращается в Санта-Розу — городишко, где аптекарь до сих пор записывает рецепты карандашом. Он селится в дом отца, пахнущий плесенью и старыми газетами, натыкается на коробку с ампулами без этикеток. В клинике, где линолеум местами выцвел до белого, Елена в мятом халате бросает: «Ты сбежал отсюда, как от чумы. Зачем
Знаешь, есть такие фильмы, которые будто царапают тебя изнутри? Вот смотришь — и дыхание перехватывает. История эта... даже не знаю, с чего начать. Представь: Буэнос-Айрес, 1976-й. Темные времена, когда люди исчезали просто так. А тут — Карлос, режиссер из детского театра, который куколками махать привык, а не с диктатурой бодаться. Но жизнь-то как поворачивает: его Сесилия, жена, свет в окошке,