Jacqueline Oday

Эмили, 23 года, вязальщица из Бруклина, подрабатывает в кафе *Snowflake* на углу 5-й авеню. Каждое утро она заворачивает брауни в крафтовую бумагу с елочками, пока бармен Марко ворчит: «Опять гирлянды не горят. Ты ж электрик в третьем поколении — чини!» Она игнорирует, прячет руки в рукава свитера с оленями — пальцы в царапинах от проволоки для рождественских инсталляций. В метро домой замечает Джейка — парня в рваном шарфе, который три дня подряд читает «Снежную страну» Кавабаты. Выхватывает
Эмили Лондин оставила след пальца на экране ноутбука, пока пробиралась через записи камер в Саут-Энде. Ее термокружка с потрескавшейся надписью «World’s Best Mom» стояла рядом с распечаткой транзакций из аптеки на Бойлстон-стрит. «Росс снова замял дело с контрабандой антибиотиков, — сказала она, не отрываясь от экрана. — Смотри: три поставки за месяц, а в больницах их даже не видели». Майкл Джеймс, перебирая стопку фотографий в закусочной «Джейкз», вытер салфеткой пятно кетчупа на рубашке.