Харука Тисуга

Хирото заклеивает трещину на стене дешевой белой краской, пока за окном гудит кондиционер соседа. В углу мастерской — стопка неоплаченных счетов, пустые банки от энергетиков. По телефону агент Марико шипит: *«Твои последние работы — как обои в больнице. Клиенты хотят эмоций, а не пятна акрила»*. Он молча смотрит на холст с размытым силуэтом, который месяц не может закончить. Вечером в лавке у станции Сибуя покупает рис с тунцом, замечает на упаковке жирный отпечаток чьих-то пальцев. На
Харута застрял на крыше школы, пытаясь достать мяч из водосточного желоба. Тика, проходя мимо, кинула ему банку газировки со словами: *"Лови, спортсмен. Может, прыгучести добавит"*. Он промахнулся, банка упала в кусты, а они вместе полезли искать, споря о том, чья вина. На следующий день Тика притащила в класс сломанный велосипед — заднее колесо скрипело, будто чайка. *"Слышал, ты в кружке механики?"* — она тыкнула пальцем в масляное пятно на его рубашке. Они три часа
Дзиндзабуро, бывший столичный самурай с надломленным клинком за поясом, прибывает на Цусиму как ссыльный. Местный староста Кучайдзи, перебирая рисовые пайки в амбаре, бросает ему: «Здесь не ищут славы — только выживают». По вечерам Дзиндзабуро чинит заржавевшие доспехи, пока дочь старосты Тэрухи, пахнущая солёным ветром и водорослями, тайком приносит ему чашку холодного чая. «Зачем помогаешь изгою?» — «Ты единственный, кто не сбежал при слове «монголы»», — отвечает она, пряча обожжённые огнём
В классе 3-E городской средней школы Кавагоэ Акира, тихая девочка в очках, постоянно прячет под партой телефон — переписывается с Рёсукэ, парнем из соседнего класса. Он после тренировок по лёгкой атлетике оставляет грязные следы от кроссовок в коридоре, а на ладонях у него всегда пластыри из-за царапин. Они случайно сталкиваются в библиотеке: Акира ищет сборник стихов Миёси Тацудзи, Рёсукэ берёт комиксы про бейсбол. «Ты тоже любишь «Я — кошка»?» — он указывает на потёртую тетрадь в её руках с
Юми, 22 года, каждое утро брала велосипед у станции Сибуя, чтобы успеть на смену в кондитерскую *Himawari*. Там она собирала коробки с моти, пока хозяйка, госпожа Фудзита, ворчала: *«Не дави на клубничные, они же как твои мечты — хрупкие»*. По вечерам Юми встречалась с Аей — подругой из колледжа, которая подрабатывала репетитором английского. За столиком в закусочной *Maru* они спорили: Ая хотела уехать в Канаду, но боялась бросить мать-одиночку. *«Ты же не умрёшь, если перестанешь быть
Кайто, механик с потертым комбинезоном, копался в двигателе старого аэрофургона, когда из груды металлолома выпал браслет с треснувшим голубым кристаллом. «Эй, Мию, глянь-ка!» — крикнул он напарнице, ткнув пальцем в гравировку: *Альдерамин*. Девушка, перепачканная сажей, вылезла из-под капота, щурясь: «Брось эту штуку. Папа говорил — кто трогает Духа Войны, тому кости на ветер...» Но Кайто уже закрепил браслет на запястье. Ночью склад вздрогнул от гула — ржавый танк времен Восстания сам собой